Искусствоведы и коллекционеры начали проявлять большой интерес к бисеру уже с 90-х годов XIX века. В начале XX века вышли в свет наиболее полные работы на эту тему [2], приблизительно в это же время были составлены и значительные коллекции бисерных изделий. До сих пор встречаются вещи из громадной коллекции А.К.Пожарского. Их можно отличить по знаку, изображающему девушку в русском костюме за пяльцами и имеющему надпись «Из собрания А.К.Пожарского» с поставленным от руки порядковым номером. О размерах его коллекции можно судить по номеру «460», встретившемуся на одной из вышивок. Перу Пожарского принадлежит небольшая книжечка, посвященная старинным русским вышивкам. В конце ее читаем: «Собрание вышивок открыто для обозрения пролетариата Секцией музеев и охраны памятников искусства и старины и природы МОНО 18-го мая 1920 г. по Мещанской улице д.5, кв.11» [3]. Речь идет о частной коллекции автора, открытой для посещения.

Что же являлось предметом вожделения коллекционеров, объектом изучения искусствоведов? Кто, как и когда создавал бисерные вышивки?

Начнем с первого из этих вопросов. Известно, что во второй половине XVIII — начале XIX века в России во многих помещичьих усадьбах существовали небольшие мастерские, в которых крепостные девушки занимались всякого рода рукоделием: плетением кружева, вышивкой шелком, шерстью, бисером [4]. Обычно дворовых девочек 8—10 лет посылали обучаться в мастерскую, известную своим высоким профессиональным уровнем. Кончив учение, девочка возвращалась к своим хозяевам уже умелой мастерицей, способной выполнять сложные работы и обучать других своему искусству. При этом сама она зачастую оставалась неграмотной, о чем свидетельствуют встречающиеся время от времени вышивки с зеркальным изображением надписей. Наличие бесплатных крепостных рук в какой-то степени обусловило то исключительно высокое качество, которым славятся русские бисерные вышивки.

 

 

Немецкие и итальянские работы, во множестве привезенные в Россию из заграничных путешествий как сувениры, отличаются в большинстве своем некоторой упрощенностью рисунка, ограниченным подбором цветов. В то же время русские мастерицы, использовавшие в одной вышивке до тридцати различных оттенков бисера, обычно шли не по пути упрощения, а по пути усложнения рисунка, объединяя несколько сюжетов, окружая рисунок цветочной каймой, вводя дополнительные детали. Вот, например, сумка, необычайно щедро и изобретательно украшенная цветочным узором. В ней использованы двадцать два сорта бисера и восемь элементов орнамента: узкие и широкие, горизонтальные и наклонные цветочные полосы, розетка и венок на донышке. Даже шарики на шнуре обтянуты бисером с узкой полоской, гармонирующей с основным узором.

Вышивали бисером и в монастырях, скитах: «Пойдешь по светлицам: там они [белицы.— ЕЮ.] сидят, бисерные кошельки вынизывают, шелковые пояски ткут, по канве шерстями да синелью вышивают (...)» [5].

Часто проводили время за пяльцами и жительницы поместий, и городские дамы. Самым известным примером бисерных работ, выполненных высокопоставленными вышивальщицами, является ящик для сигар, принадлежавший лейб-медику Николая I Н.Ф. Арендту и украшенный пейзажами, вышитыми княжной Ромодановской-Лодыженской в 1839 году [6]. В одной частной коллекции в настоящее время хранится уникальный стол карельской березы с прекрасной бисерной вышивкой, представляющей собой античную сцену, окруженную широкой цветочной гирляндой. Из письма, найденного внутри стола, при его реставрации следует, что делала вышивку княжна Софья Засекина с 1824 по 1831 год. По богатству и гармонии тонов, выбору рисунка и исполнению эта вышивка исключительна. Однако в массе работы благородных любительниц, по-видимому, отличались от работ профессиональных вышивальщиц как раз наличием специфических технических погрешностей. Особенно характерна с этой точки зрения изнанка бисерной вышивки — абсолютно ровная, без следа узелков или концов ниток у «профессионалок» и бугристая, покрытая переплетением нитей у дилетанток.

Своеобразной характеристикой вышивальщиц могут служить и надписи, иногда встречающиеся на бисерных вышивках. Среди многочисленных «Souvenir», «На память» и «К памяти» порою встречаются и более развернутые изречения. Например, на портфельчике с бисерными вышивками, который, по воспоминаниям Т.Коншиной, был подарен А.Ахматовой, имелась надпись: «Дарю сей дар той, кого сердечно люблю и много почитаю» [7]. У В. Дудоревой приводится прелестное стихотворение, бывшее на розовой бисерной тесемке для шейного креста:

 

 

Говоря об исполнителях бисерных вышивок, обычно называют их вышивальщицами. Однако в то время рукоделием охотно занимались и мужчины. Например, в статье «Губернатор за пяльцами», опубликованной в 1927 году, убедительно доказывается, что образ вышивающего губернатора отнюдь не гипербола [9]. Из статьи мы узнаем, что «добросовестный и точный бытописатель провинции А.С.Афанасьев-Чужбинский (...) выводит в [«Ремонтерах старого времени»] лихого гусарского корнета Солоницына, который усвоил всевозможные женские работы». В той же статье читаем, что, «посмеявшись над идиллическим занятием губернатора, Гоголь посмеялся и над своим собственным любимым времяпрепровождением». А.М. Зедергольм, дочь его друга М.П.Погодина, близко его знавшая, рассказывала, что «Гоголь любил вышивать по канве, но об этом никому не говорил и скрывал это от посторонних». А вот и вещественное доказательство того, что вышивающий губернатор не был выдумкой Гоголя,— картина, вышитая, правда, шерстью, а не бисером. На ней дата «19 сентября 1853 г.» и изображение кавалера на лошади, похищающего даму в восточном костюме. По свидетельству бывших владельцев вышивки, она исполнена их предком — тамбовским губернатором.

Каким же образом создавались изделия из бисера? Употреблявшиеся до сих пор термины «вышивка», «вышивальщица», «кошелек, вышитый бисером», неточны и далеко не исчерпывают все многообразие видов бисерного рукоделия. Кроме вышивки использовались вязанье крючком и на спицах, плетенье и даже мозаика из бисера на воске. Почти для всех этих техник основной проблемой являлось нанизывание бисеринок на нитку, так как диаметр внутреннего отверстия старинного бисера чрезвычайно мал — приблизительно 0,2—0,3 мм. Для работы с ним английскими и немецкими фирмами выпускались особо тонкие иглы длиной от 15 до 55 мм [10]. Ушко этих иголок, несмотря на их малый диаметр, было достаточно широким для того, чтобы в него можно было вдеть не только шелковую, но и льняную нитку, а стенки ушка были настолько тонки и упруги, что могли слегка сжиматься, пропуская бисеринки с более узким отверстием. Все же были сорта бисера настолько мелкого, что даже специальные иголки оказывались слишком толстыми для него. В этом случае пользовались шелковыми нитками с прикрепленной серебряной иглой или вместо иголки применяли щетинку, конец которой расщепляли и вкладывали туда нитку [11]. А иногда просто вощили конец нитки и для прикрепления каждой бисеринки сначала нанизывали ее на нитку, потом продевали нитку в иголку, затем иголкой делали стежок, снимали иголку и повторяли все сначала со следующей бисеринкой. Если учесть, что при вышивании одной стороны среднего портмоне использовалось около 10 тысяч бисеринок, становится понятным объем труда, вложенного вышивальщицей в какой-нибудь кисет или бумажник.

Обычно при изготовлении одного бисерного изделия использовалось двадцать-тридцать сортов бисера, а их общее количество было в то время более тысячи. Продавался бисер в виде так называемых «бунтиков» [12] — маленьких связочек из десяти-двадцати нитей, иногда скрепленных на концах печатью фирмы. При работе бисер раскладывали на блюдечки или насыпали на ткань с шероховатой поверхностью. Еще удобнее были, по-видимому, «бисерницы» — коробки с многочисленными ячейками. Интересно, что многие предметы для рукоделия украшались бисером: столики и шкатулки для рукоделия, наперстки, игольники, подушечки для иголок и т. д.

Из всех видов бисерного рукоделия наиболее широко использовалась все же вышивка. Более ранние работы, выполнявшиеся техникой, напоминавшей вышиванье гладью [13], при появлении мелкого бисера довольно быстро сменились вышиваньем по клеточкам, аналогичным вышивке «полукрестом». Первоначально бисерные вышивки выполнялись на тонком холсте. При этом сторона клеточки равнялась, как правило, двум нитям основы. Холст — достаточно прочный материал, и поэтому наиболее часто встречающимися повреждениями в вышивках того времени является обрыв прикрепляющих бисер ниток. Кроме того, был сорт голубого бисера, который из-за какой-то ошибки в выборе красящей добавки к стеклу утратил свою прочность и практически не сохранился до нашего времени. Сейчас довольно часто встречаются вышивки, на которых остались только половинки бисеринок этого сорта, удерживаемые на ткани прикрепляющими их нитками.

Еще позже появляются вышивки на обычной нитяной канве, что опять приводит к значительным изменениям в их характере. Поскольку размер клеточки при этом увеличился почти в 4 раза, начинает употребляться очень крупный бисер и размеры вышивок соответственно увеличиваются. Это уже не миниатюрные вещицы эпохи расцвета, а тяжелые (и в прямом, и в переносном смысле слова) диванные подушки, подносы, папки для газет, большие картины.

Кроме вышивки для изготовления бисерных изделий применялось вязанье крючком и на спицах, причем первое было более распространено и относится, по-видимому, к более раннему времени. При вязании бисер сначала нанизывался на нитку в соответствии с рисунком, а затем при вывязывании каждого столбика или петли бисеринки одну за другой оставляли на лицевой стороне изделия. Нитка с нанизанными бисеринками наматывалась на бумажку или специальную палочку. Особенно важно было отсутствие сбоев при наборе бисера на нитку, так как это могло бы привести к смещению целого ряда рисунка. Вязанье крючком оказалось очень удобным для изготовления разных «фигурных» предметов: подстаканников, круглых кошельков и салфеток, чехлов на чубуки, подсвечники, трости, бутылки и даже бокалы. Очень редко встречаются крупные вязаные вещи. Например, очень красивый экран для камина с изображением попугая на корзине с цветами и фруктами. Правда, здесь выбор техники вязанья диктовался не формой предмета, а скорее всего, склонностями исполнительницы. Особенности этой техники определили и некоторые очень распространенные типы узоров бисерных изделий.

 

 

Так, встречающаяся во многих вариантах на салфетках, круглых кошельках и донышках подстаканников розетка с закрученными по спирали лепестками имеет своим основанием обычную схему вывязывания крючком круга, когда прибавка дополнительных столбиков производится через равные промежутки с постоянным смещением в каждом последующем ряду. Эффект смещения столбиков приводит и к тому, что полосы узора на чехлах для чубуков, подсвечников и т. п. не идут прямо, а закручиваются по спирали, что делает рисунок значительно интереснее. Кроме того, для украшения вязаных изделий использовался особый прием, когда после вывязывания столбика отсчитывалась не одна, а две или несколько бисеринок. Таким образом получалась своеобразная рельефная вязка или бисерная «щетка» у края монетниц. Крючком вывязывались и шнуры для окантовки бисерных изделий, им же обвязывались и шарики, украшавшие иногда шнурок, стягивавший ридикюль или монетницу. Закрывались кошельки и сумки не только с помощью шнурков. Наряду со стальными, бронзовыми, серебряными замками использовались для этой цели и более оригинальные конструкции. Очень изящны, например, кошельки в форме кувшинчика. Из бисера выполнялось «тулово», а горлышко, носик и ручка кувшинчика вязались из ниток. Закрывался кошелек с помощью колечка, надетого на горлышко, а открывался при передвижении его на ручку кувшинчика.

По сравнению с изделиями, вязанными крючком, вещи, связанные на спицах (сумочки, изредка монетницы или подушечки для иголок), значительно менее плотны и более эластичны. Им трудно придать какую-либо определенную форму, но они имеют и свои достоинства. Из-за большего, чем при вязании крючком, расстояния между бисеринками яркие краски, свойственные бисерным изделиям, несколько смягчаются, а фон получает дополнительную «игру» благодаря мягкости формы этих вещей.

Значительно реже вышитых и вязаных бисерных вещей встречается плетенье из бисера. В соответствии с этой техникой бисерный узор нанизывается на нити основы, которые затем переплетаются между бисеринками нитями утка. Такие изделия получаются двухсторонними и очень красиво выглядят на просвет. Поэтому они часто использовались для экранов подсвечников или масляных ламп. Характерной особенностью этой техники является то, что бисеринки располагаются вертикально, а не по диагонали клеточки. Из-за их несферичности это может привести к существенному искажению рисунка. Плетенье использовалось и для изготовления четок-лестовок, представляющих собой бисерную полоску с рельефными валиками, концы которой соединялись двумя вставленными один в другой треугольниками с изображениями роз, чаш, голубей, крестов и т. п.

При всех видах бисерного рукоделия мастерица пользовалась, как правило, готовыми рисунками на клетчатой бумаге, которые, казалось бы, почти не оставляли места для ее собственного творчества. Однако индивидуальность рукодельницы все же проявлялась при компоновке отдельных элементов вышивки и подборе цветов. Кроме того, внимательное сличение двух вышивок, выполненных по одному рисунку, показывает, что по счету выполнялись, как правило, только контур и основные элементы фигур и предметов, а тени, переходы одного цвета в другой и мелкие детали узора мастерица делала вполне самостоятельно.

Вопрос о датировке бисерных изделий достаточно сложен, так как даты на них ставились чрезвычайно редко. В качестве ориентира кроме технических особенностей (материал основы, сорта бисера) могут быть отмечены и некоторые художественные приемы, характерные для того или иного времени. В конце XVIII — начале XIX века в бисерных работах предпочитали фон из перламутрово-опаловых, прозрачных сероватых, молочно-белых тонов бисера. Иногда использовали весьма архаичный «шахматный» фон из прозрачного и непрозрачного белого бисера. Композиция представляла собой, как правило, замкнутую центральную группу с довольно большими полями, иногда украшенными узкой геометрической или цветочной полоской. В 20-х годах XIX века распространяется бледно-сиреневый фон; в 30-годах становится очень модным использование для фона ярко-голубого бисера. Тогда же проявляются вышивки «en grisaille», подражающие скульптурному рельефу. Например, довольно распространено изображение бюстов мудрецов древности на ярко-бирюзовом фоне с надписями, выполненными «золотым» бисером: «Diogen», «Virgil», «Thales», «Socrat», «Nicom(ed)», «Aristot(el)».

В 40-х годах XIX века композиция вышивок приближается к картине, а в более поздних работах, выполненных крупным бисером по нитяной канве, мы снова встречаемся с изображениями «en grisaille» на ярко-синем фоне. Очень характерными для этого времени являются круглые панно, воспроизводящие барельефы Б. Торвальдсена «День» и «Ночь». Кроме того, иногда встречаются предметы (чернильницы, бокалы, бутылки), выполненные из крупного круглого бисера и очень напоминающие изделия XVIII века. Однако время их изготовления значительно более позднее, о чем свидетельствует дата (1903), имеющаяся на одной бутылке такого типа. От вещей XVIII века они отличаются тем, что чехлы не сплетены, а связаны крючком и донышко у них не бисерное, а вязанное из простых ниток.

Несмотря на наличие исключений, перечисленные выше признаки очень помогают при датировке многочисленных «вечных» сюжетов, к которым относятся прежде всего цветы, различные символы и эмблемы, китайские и восточные сценки.

Букеты, гирлянды, венки из цветов и плодов являются общепризнанными шедеврами русского бисера. Для изображения использовалось обычно наибольшее количество сортов бисера, причем интересные эффекты достигались иногда сочетанием прозрачного и непрозрачного бисера одного цвета (в особенности при вышивании белых цветов). Большое мастерство и верность глаза требовались и при изображении блика на плодах или ягодах с помощью одной белой бисеринки. Иногда цветы подбирались со значением, и из начальных букв их названий можно было составить имя или изречение. Однако для нас, забывших старинные названия цветов, расшифровка представляет, к сожалению, большие трудности. Несколько более понятен язык символов.

Вот, например, очень распространенная вышивка на тему «Вера, надежда, любовь» или символ вечности — змея, кусающая себя за хвост. В книге «Символы и эмблемы», изданной в Амстердаме в 1705 году по заказу Петра I, соответствующие этому рисунку подписи: «Конец от начала происходит» и «О божестве не испытывай» [14]. В бисерных вышивках это выглядит несколько более легкомысленно: змея увита цветами и похожа скорее на прелестный венок, чем на мистический символ. Наряду с сугубо возвышенными идеями символически трактовались и весьма прозаические темы. Вот, например, характерный набор атрибутов успешной коммерции, изображенный на бумажнике: тюки с товарами, пальмы, весло, крылатый шлем и кадуцей Меркурия — с одной стороны, и рог изобилия, обвитый символом постоянства — плющом — с другой. Еще один пример — изящная композиция на тему виноделия, состоящая из тимпана, торса вакханки и виноградных лоз. Вышивка выполнена, по-видимому, в 20-х годах XIX века, а рисунок взят из увража аббата де Сен-Нона «Путешествие по Неаполитанскому королевству» [15]. Возможно, конечно, что виньетка была переработана в рисунок для вышивки позднее, после второго издания книги (1828).

Разнообразные изображения китайцев, вошедшие в моду еще в начале XVIII века, также прожили долгую жизнь и за это время значительно европеизировались и русифицировались. Вот китаец и китаянка в фантастических костюмах прогуливаются на фоне плакучей ивы, а впереди бежит болонка; другой китаец, стоя на одном колене, преподносит букет цветов жеманной китаянке, а на вышивке шелком и шерстью, выполненной предположительно в начале XIX века, мы находим даже китайцев, играющих в свайку и пляшущих вприсядку.

Интерес к этим сюжетам заметно слабеет к 40-м годам XIX века, в то время как восточные сцены, ставшие особенно популярными в 20—30-е годы, продолжают свое существование. Вот, например, портмоне 30-х годов с изображением скачущих на лошади и ведущих лошадь на поводу янычар или несколько более поздние половинки бумажника с вышитыми «Султаном» и «Одалиской». Последняя находилась в коллекции А.К.Пожарского и воспроизведена у В. Дудоревой [16], а с рисунком «Султана» мы встречаемся на русской литографии, датируемой приблизительно серединой XIX века.

В бисерных изделиях удается зачастую обнаружить и более явные признаки времени их создания. В частности, многие из них служили модными аксессуарами к дамскому, а иногда и к мужскому туалету. Например, в книге Пазаурека сообщается о дамских сумочках XVIII века, которые состояли из четырех вышитых бисером долек [17]. Соединенные вместе, они образовывали низ сумочки, которая оканчивалась материей и стягивалась по верху шнурком. Во время Великой французской революции вошли в моду сумки прямоугольной или овальной формы с длинным шнурком, перекидывавшимся через руку 18. В 30-е годы сумки снабжаются затейливыми металлическими замками, носят их в руке на короткой цепочке. Обычно на них вышивали цветы, жанровые или народные сценки, символы искусств, но встречаются сумки и с геометрическим орнаментом. В середине XIX века бисерные сумочки выходят из моды и снова появляются только в начале XX столетия. Эти очень поздние изделия легко отличить по мотивам стиля модерн в рисунке вышивки и замка, а также по обилию крупного прозрачного и металлического бисера. В большинстве своем они не особенно интересны, но и среди них встречаются настоящие «бисерные жемчужины». Таковы, например, сумочки из бархата и тонированного шелка, на которых бисером вышиты виноградные гроздья на фоне вечернего неба. Их автором является А.Сомова-Михайлова, сестра художника К.Сомова [19].

Такими же предметами моды, как сумочки, были бисерные кошельки, монетницы, портмоне. Вот, например, один из наиболее ранних кошельков с датой «1828» на серебряном замке, украшенный изысканным бело-розовым орнаментом из акантовых листьев, и один из самых поздних — с вышитой датой «1850», под которой на молочном фоне изображен вазон с цветами, являющийся лишь слабым повторением пышной флоры эпохи расцвета. Наряду с бисерными портмоне модным предметом мужского туалета 30-х годов являлись значительно более редкие шитые бисером подтяжки. На них в затейливых завитках изображены собаки, олени и охотники. В течение всей первой половины XIX века большой популярностью пользовались трубки с длинными чубуками в бисерных чехлах [20]. А вот назначение бисерных чехольчиков конической формы со своеобразными лепестками по краям с первого взгляда кажется непонятным. Но, рассматривая внимательно рисунки К.К. Гампельна с изображением П.П.Коновницына с братьями (1820— 1825), убеждаемся, что такие чехольчики также украшали курительные трубки и надевались на барботеры [21].

Веяния моды отражались не только на облике бисерных изделий, но и на костюмах изображенных на них персонажей. Правда, Е.Пазаурек и В.Дудорева считают, что «рисунки бисерных вышивок, расходясь по самым далеким уголкам провинции, повторялись там еще долгое время спустя после своего появления» [22]. Действительно, один из рисунков для вышивания бисером, созданный не позже 40-х'годов XIX века, побил, наверное, рекорд долголетия: изображенная на нем молодая пара в лодке в 40-х годах уже нашего века фигурировала на рисунке для настенного коврика, продававшемся на подмосковном рынке. Но это, думается, могло произойти только на спаде увлечения бисером, когда рисунки и вышивки не были так тесно связаны с жизнью современного им общества. А в эпоху расцвета бисерного рукоделия моды в вышивках распространялись, наверное, приблизительно с той же скоростью, что и моды в одежде.

 

 

Вот что пишет по этому поводу, например, граф Сегюр, бывший французским послом при дворе Екатерины II и сопровождавший ее в поездке по России: «В Смоленске был дан (...) пышный бал, на котором было до трехсот дам в богатых нарядах; они показали нам, до какой степени внутри империи дошло подражание роскоши, модам и приемам, которые встречаешь при блистательных дворах европейских» [23]. А вот с какими подробностями инструктирует дам модный журнал в 1829 году: «Щеголиха в деревне, отправляясь по утру удить рыбу, должна быть одета следующим образом: соломенная шляпа a la Pamela, с зеленою лентою, которая окружает тулью; перкалевые панталоны; башмаки коженые, с серыми штиблетами; жаконатовый редингот, с пелеринкой» [24]. При столь скрупулезной регламентации того, что модно и что не модно, трудно себе представить мастерицу, вышивающую изображение дамы в платье десятилетней давности.

 

 

Вот, например, вышивка, изображающая пастушку с овечками. На пастушке маленькая соломенная шляпка с лентой, платье с высокой талией, доходящее лишь до щиколоток, и маленькие плоские туфельки. И костюм пастушки, и бледно-сиреневый фон, и композиция вышивки позволяют датировать ее 20-ми годами XIX века. На портмоне, предназначенном, по-видимому, для свадебного подарка, изображена с одной стороны пара, отправляющаяся в плавание по волнам «житейского» моря, а с другой стороны — семейная идиллия в цветущем саду. На счастливой супруге кофта с рукавами «gigot» (окорока) и укороченная широкая юбка, типичные для моды 30-х годов. Сама вышивка, вероятнее всего, выполнена в то же время.

Некоторую ориентировку во времени может иногда дать и военная форма, разумеется, не очень точно изображавшаяся на бисерных вышивках. Вот, например, половина бумажника, на которой изображен офицер, едущий на тройке. На офицере треуголка с плюмажем, синий мундир с эполетами, длинные белые панталоны. Поскольку эполеты были введены в армии в 1807 году, а треуголки отменены у офицеров в 1844-м, время создания рисунка ограничивается, по-видимому, этими датами, а характерные особенности вышивки позволяют отнести ее ко времени, более близкому к первой дате. Но вот перед нами вышивка, приведенная в книге В. Дудоревой [25], на которой изображены двое мужчин в костюмах XVIII века. Можно ли датировать ее этим временем? Сопоставляя вышивку с другими, находим очень близкие по композиции и исполнению, относящиеся к 20-м годам XIX века. Что же заставило вышивальщиц (эта вышивка встречается в нескольких экземплярах) вспомнить о давно забытых камзолах и кюлотах прошлого столетия? Может быть, это сцена из нашумевшей в то время оперы Дж.Россини «Севильский цирюльник»? Один из персонажей вышивки — настоящий вельможа, а другой явно занимает более низкое положение и, кроме того, держит в руках бритву. Заметим, что опера Россини была написана в 1816 году, а ее первое представление на русском языке состоялось в Петербурге в 1822-м.

Действительно, бисерные вышивки откликались не только на веяния моды. Крупные литературные, художественные и общественные течения также находили в них своеобразное отражение. Ярким примером этого являются описанные у В. Дудоревой и А.Ф. Червякова вышивки, изображающие главную героиню повести Н.М.Карамзина «Бедная Лиза». Большой долговечностью отличались, по-видимому, и сюжеты на тему романа Бернардена де Сен-Пьера «Поль и Виргиния» (1787). Влияние романов Вальтера Скотта отразилось в многочисленных вышивках со «средневековыми» сюжетами. Не был обойден вниманием и Шарль Перро.

Очень интересны вышивки, в которых в той или иной степени отразились общественные явления и настроения своего времени. В коллекции А.К.Пожарского находилась, например, большая бисерная вышивка, изображающая в аллегорической форме народы Европы и России, благодарящие Александра I за освобождение от Наполеона. Ее описанием начинается отрывок из письма М.И.Корсаковой сыну, посвященному празднику, который должен был состояться в Москве 18 мая 1814 года в честь взятия Парижа: «А 18 будет главный праздник, где и твои сестрицы будут отличаться (...) Будут играть мелодраму; Россию играет Верочка Вяземская, что была Гагарина, Европу играет Лунина дочь, Славу — Бахметева (...) Мелодрама сочинена Пушкиным Алексеем Михаил. Потом сделан храм, где поставлен бюст его величества государя императора нашего и около стоят народы всех наций: Софья — Португалия, Наташа — Англия (...) Все эти мамзели поют хор — бесподобные слова,— и всякая кладет гирлянду цветов» [26].

А вот отрывок из другого письма (4 августа 1815 года) М.И.Корсаковой, написанного после битвы при Ватерлоо: «Вчера у нас прошел слух, будто чорт [Наполеон.— Е.Ю.] сам околел. Если бы эта милость божья была! Но нет, мир христианский столь грешен, что оной милости не достоин. Довольно и того по нашим грехам, что его и в другой раз поймали. Это невероятно даже, в 3 месяца кончить все; вот каков седенький Блюхер. Как я рада, мой милый друг, этого я не умею объяснить, что гвардия не ходила далее Варшавы (...) Верно вам всем не очень приятно, что вас не было там и вы не в Париже. Матери и жены не так рассуждают, и всякая молит Бога за Блюхера. Я не думаю объяснить, как я боготворю Блюхера и Веллингтона» . Можно представить себе, что одна из этих жен или матерей и связала маленький кошелек, на котором с одной стороны изображен прусский герб, а с другой вывязаны имена «Вlucher» и «Wellington» в венке из дубовых листьев.

 

 

Большой энтузиазм вызвала в России и во всей Европе борьба Греции за независимость. После начала восстания, поднятого Ипсиланти в 1821 году, на бисерных вышивках появляются многочисленные греческие повстанцы и гречанки; усиливается интерес и к туркам. Непосредственным откликом на события в Греции является очень своеобразная композиция, также иллюстрирующая настоящую статью. В середине ее встречающаяся довольно часто восточная группа, а по краям две крупные фигуры — грека-повстанца с ружьем и типичного англичанина с мешком (очевидно, денег) под мышкой, картинным жестом указывающего на всю сцену. И как бы в пояснение к этому — отрывок из дневника В.П.Шереметевой за 1825—1826 годы: «В Москве много говорили о том, что Англичане поддерживают Греков и что они будут им помогать открыто и что им передали большую сумму денег» [28].

Из романа А.Ф. Писемского «Тысяча душ» мы узнаем, что в бисерном рукоделии нашли отражение и события русско-турецкой войны 1828—1829 годов: «Курил он [дядя Настеньки.— Е.Ю.], и курил очень много, крепкий турецкий табак, который (...) носил всегда с собой в бисерном кисете. Кисет этот вышила ему Настенька и, по желанию его, изобразила на одной стороне казака, убивающего турка, а на другой — крепость Варну» [29].

 

 

А вот изображение еще одного лихого казака, скачущего на коне с пикой наперевес. Кажется, что он один из тех, о ком М.Ю.Лермонтов писал: «Рассыпались в широком поле, как пчелы с гиком казаки» («Валерик»). Кстати, с именем Лермонтова связана любопытная «бисерная деталь». В отрывке из его дневника находим: «1830. Мне 15 лет.— Я однажды, три года назад, украл у одной девушки, которой было 17 лет и потому безнадежно любимой мною, бисерный синий шнурок. Он и теперь у меня хранится.— Как я был глуп». А в более раннем возрасте и сам М.Ю.Лермонтов, возможно, занимался бисерным рукоделием. В письме к своей тете М.А. Шан-Гирей, написанном в 1827 году, он сообщает: «Катюше в знак благодарности за подвязку посылаю ей бисерный ящик моей работы» [30].

Упоминаются бисерные вышивки и в биографиях декабристов. В письме от 29 ноября 1830 года, написанном по поручению И.И.Пущина его сестре Л.И. Пущиной, сказано: «Тут особенно отличается, добрая, несравненная Annette, чудесная ваша табачница, шитая бисером. Иван Иванович в восхищении от нее и не наглядится» 31. Действительно, нельзя довольно наглядеться на этого же времени табачницу из раскрашенной и тисненной золотом кожи с четырьмя бисерными картинками: восточный сюжет, охотник с собакой, голубь и русская народная сцена. В книге А.Гессена «Во глубине сибирских руд» также есть упоминание об интересующем нас предмете: «Бисером Волконская вышила в Сибири на ткани Сикстинскую мадонну Рафаэля, и этот образ украсил могилу отца [Н.Н.Раевского.— Е.Ю.] ». И далее: «Выходя из каземата на казнь, Бестужев-Рюмин снял с груди и подарил тюремному сторожу Трофимову вышитый его двоюродной сестрой образок» [31].

Вышитые иконы не были широко распространены у православных. Большая часть таких икон либо католические, либо униатские. Например, довольно распространен сюжет «Моление о чаше» (40-е годы XIX века), Но «Сикстинская мадонна» и «Мадонна в креслах» были канонизированы православной церковью и могли являться настоящими освященными иконами. Приблизительно к этому же времени относятся такие предметы религиозного обихода, как чехлы на «тощие» свечи, шитые бисером воздухи. В более позднее время религиозные картинки встречаются гораздо чаще. В частности, очень распространенным является изображение Троице-Сергиевой лавры. Возможно, такие вышивки носили сувенирный характер и изготовлялись или продавались вблизи монастыря.

Однако доля вышивок с религиозными сюжетами в общей их массе очень мала. Большинство имеет вполне светский характер и зачастую очень верно передает многие детали быта того времени. Таковы многочисленные охотничьи сцены, сцены пикников, прогулок, веселых застолий и детских игр. Вот кавалер и дама в амазонке мчатся во весь опор на лошадях, а вот охотник, выбравшись из болота, выливает воду из сапога или несколько молодых людей сидят за столом, покуривая длинные трубки. Интересна вышивка с чрезвычайно редко встречающимся изображением кукольного театра. На крошечной сцене можно различить Петрушку с дубинкой и черта с палкой. По-видимому, это заключительная сцена классического театра «Петрушки», в котором главный герой дерется с пришедшим за ним чертом. Эту вышивку трудно однозначно идентифицировать как русскую, поскольку письменные источники в то время, когда она была исполнена (1830-е годы), указывают на одновременное существование таких внешне очень похожих героев, как Карсперль в Германии, Пульчинелла в Италии и т. д.

Особенно привлекательны для нас вышивки с сюжетами из русской народной жизни: поводырь с медведем, разносчик или сцена русского гулянья. Из них, пожалуй, самая обаятельная — это «Хоровод», воспроизведенный в настоящей статье. Для рисунка использована гравюра Алексея Грачева «Семик. Гулянье в Марьиной роще». Семик — это народный праздник, иначе называвшийся «русалиями» и представлявший собой остаток глубокой языческой древности.

Праздновался он на седьмой неделе после Пасхи. «На рассвете по дворам, улицам и домам расставлялись березки; после поминовения умерших молодежь отправлялась в рощу завивать венки из берез; там пели, плясали и играли хороводы; после игр «всею гурьбою» заламывали березку, обвешивали ее лентами и лоскутками и с песнями возвращались домой» [33]. Интересно, что те же рисунки хоровода и русского гулянья, которые использовались для вышивки бисером, встречаем мы и на предметах (блюдо и сахарница) из «Зеленого» сервиза завода Попова.

 

 

Истинно русскими не столько по сюжету, сколько по общему художественному решению являются, по мнению В. Дудоревой, так называемые «шахматные» вышивки. Узоры такого типа были издавна любимы в России: скатерть шахматную упоминает в одном своем письме боярыня Хованская 34. В то же время такие вышивки имеют много общего с образцами, использовавшимися на Западе для обучения вышиванию [34]. Как бы то ни было, вышивки с «шахматным» узором явно понравились русским вышивальщицам и получили широкое распространение. Одна из них, бывшая в коллекции А.К. Пожарского, предназначалась для подушки, другая, находящаяся в частной коллекции, украшает крышку столика для рукоделия. Еще на одной вышивке такого же типа мастерица без всякой системы, руководствуясь только соображениями декоративности, расположила маленький пейзаж с домом, рядом майского жука такой же величины, фрагмент из известной восточной сцены, моську на подушке, лиру, белку и т. п. Все это объединено общим цветовым решением, обрамлено цветочными гирляндами и украшено по углам бабочками. Интересно, что эта вышивка была реставрирована, по-видимому, уже в конце XIX века. Об этом говорят двойные номера на изнанке квадратов, замена одной из бабочек окантовки и рама, явно сделанная для этой вышивки по заказу значительно позже ее возникновения. Следы кропотливой реставрации обнаруживаются и на очень красивом поясе для облачения священника. Гирлянда цветов, вышитых бисером первоначально на синем бархате, перенесена на бархат серо-лилового цвета. Судя по состоянию последнего, это было сделано не менее семидесяти-восьмидесяти лет тому назад. Большой труд, потраченный на реставрацию бисерных вышивок, свидетельствует о том, как высоко ценили их уже в те далекие от нас времена.

В наше время ценность бисерных вышивок во всяком случае не уменьшилась, и не только потому, что число их закономерно сокращается. Помимо доставляемого ими эстетического удовольствия, они являются для нас свидетелями прошлого, материальными частицами нашей истории. Бисерные вышивки таят в себе еще и много неизвестного. Какими интересными были бы, например, последовательное сопоставление художественной литературы того времени и сюжетов бисерных вышивок, расшифровка бисерных нгдписей, составленных из цветов или исследование биографий тех вышивальщиц, имена которых дошли до нашего времени.